TimesHistory

Если воспитание великого князя, под руководством одаренной высокими добродетельными качествами императрицы Марии Федоровны, послужило к развитию положительных качеств его характера, то, с другой стороны, господствовавшая в его воспитании система не могла повести к смягчению отрицательных сторон характера Николая Павловича. Теория «око за око и зуб за зуб» скорее должна была иметь своим последствием усиление крутого нрава великого князя, а никоим образом не смягчение его. Но эта система суровых телесных наказаний имела еще и ту вредную сторону, что она привила в Николае Павловиче взгляд на них, как на главное воспитательное средство, отодвинув на второстепенный план систему нравственного воздействия и милосердия, столь сродного его сердечной и нежной душе. Воспитатели великого князя, по всей вероятности, забыли, а, может быть, и не знали мудрого совета Бецкого, что «благородную душу должно воздерживать опасением пренебрежения или бесчестия, а не страхом вредительного наказания».

Страстное поклонение всему военному развило у великого князя, совместно с понятием о беспрекословной дисциплине, понятие о законности и долге как об основных догматах общественной и семейной жизни. До крайности властолюбивый и не допускавший даже в мелочах умаления своего первенства, Николай Павлович был беспрекословно покорным во всем воле императора, своего брата, и своей матери. Чувство исполнения долга у великого князя было развито до щепетильности, и ничто не могло отстранить его от исполнения того, что, по его мнению, ему предписывал долг.

К этому же времени у Николая Павловича в достаточной степени выяснилась любовь к открытому, прямому образу действий, отвращение ко всякого рода фальши, дух товарищества, и все это в таких определенных и непоколебимых формах, которые соответствовали всему складу его характера.

Курс пройденных им наук, а главное — способ их преподавания, не могли, как было сказано выше, положительным образом [22] развить ум и способности великого князя. Он получил отрывочные, без всякой логической связи и общих выводов, сведения по разным отраслям знаний; сведения эти были более полны по тем предметам, которые нравились великому князю, и совершенно ничтожны по предметам, к которым не сумели привлечь его внимания.

Такое образование не могло соответствовать высокому положению, которое занимал Николай Павлович по своему рождению, и впоследствии, когда ему пришлось стать у кормила правления, он не нашел в своей теоретической подготовке тех основ, которые помогли бы ему с полной пользой и практичностью отдать любимой им России, вместе со своей жизнью, богатые душевные и умственные силы, щедро данные ему от природы.

Но, вместе с тем, наставники и воспитатели великого князя сумели не только поддержать в нем, но и развить любовь ко всему русскому, гордость своим отечеством; они помогли ему сделаться истинно русским царем, воплощавшим в себе весь народ, готовый всюду за ним следовать. Император Николай Павлович и шестидесятимиллионная серая масса инстинктивно понимали друг друга и обоюдно верили в несокрушимую силу один другого. В этом качестве Николая Павловича заключалась та мощь, которая доводила, по словам всех современников, до неописуемого энтузиазма народные массы при соприкосновении со своим царем, которая внушала к нему обожание со стороны народа, несмотря на крутые подчас меры в его управлении. [23]

Детство и юность Николая Павловича прошли между практическим изучением всех господствовавших в то время тонкостей парадной и гарнизонной службы, сопряженных с суровым обращением и несоразмерными с силами солдата требованиями, и теоретическим исследованием вопросов, относящихся до ведения войны. Великому князю не удалось получить прочного фундамента военных познаний; он не был ознакомлен ни практически, ни теоретически с боевой техникой военного дела; она воплотилась для него в тех односторонних формах, к которым он привык с детства на разводах, парадах и показных маневрах.

Строевые привычки юношеских лет оставили в Николае Павловиче след на всю жизнь, который шел вразрез с его выдающимися военными дарованиями.

Таковой представляется нам личность великого князя Николая Павловича ко времени окончания им образования и вступления на самостоятельный жизненный путь. Невольно напрашиваются на память слова, занесенные В. А. Мухановым в свой дневник на другой день после смерти императора Николая Павловича: «Если б, при столь многих прекрасных свойствах, которыми был одарен покойный император, он получил воспитание соответственно его великому назначению, то, без сомнения, он был бы одним из великих венценосцев»57