TimesHistory

Другой француз, граф Ж. де Местр, восхищается самообладанием русских аристократок, стойко переживших последствия войны с Наполеоном: "Разорены первейшие фамилии: я почти каждый день вижу супругу князя Алексея Голицына, женщину весьма редких достоинств. Совсем недавно у нее было тридцать тысяч крестьян, то есть 30 000 луидоров ренты. Все это потеряно. Ужасное сие несчастие переносит она со спокойным смирением, которое вызывает у меня чувство горечи и восхищения. Она сократила все расходы и отослала прислугу, а когда говорит со смехом, что три дня в неделю нанимает для себя карету, мне просто cтыднo садиться возле ее дома в свою собственную. Не больше повезло и княгине Долгорукой. И вообще русские переносят великое сие бедствие с самой достойной твердостию".

Примечательно письмо Е.И. Трубецкой, написанное в январе 1826 года мужу-декабристу, сидевшему под следствием в Петропавловской крепости: "Меня будущее не страшит. Спокойно прощусь со всеми благами светскими".

Дочь генерала И.М. Пыжова, впоследствии знаменитая актриса Художественного театра О.И. Пыжова, вспоминала: "Mы должны были все уметь делать сами не потому, что так положено, а потому, что в будущем жизнь могла нас поставить в такие обстоятельства, когда умение делать все самой стало бы очень важным. Ни при каких условиях мы не должны били чувствовать себя ущемленными, ущербными. Мать считала, что настроение, способность радоваться жизни не должны зависеть от материального положения. Сама она, потеряв мужа и оставшись без средств с детьми, пошла учиться шить, ничуть не испытывая от этого ни унижения, ни душевной подавленности. Вот эту жизнестойкость мама исподволь воспитывала и в нас".

"Но способность не растеряться в неожиданных, неблагоприятных обстоятельствах, с легкой душой взяться за неинтересную работу, не поддаваться тому, что называется ударами судьбы, сохранить истинное жизнелюбие - одним словом, не дать себя разрушить - эти драгоценные свойства также воспитываются. С самых ранних лет мама воспитывала в своих детях эти качества .

Много лет спустя Константин Сергеевич Станиславский, желая укорить меня за какой-нибудь проступок невнимание, леность, несдержанность, - говорил мне: как же вы могли так поступить - ведь вы же из хорошей семьи!".

Любые чувства, радость или горе, было принято выражать в сдержанной форме. Отcтyпления от правила не оставались незамеченными.

"Во время нашей дневки в Житомире вот что случилось, - рассказывает М.Д. Бутурлин. - Надо знать, что в кампанию 1813 года брат мой тяжко заболел в Житомире, и его вылечил какой-то местный врач. Этого врача брат мой отыскал, привел и представил нашим родителям. У матери избыток чувств взял верх над светскими приличиями, и при виде спасителя любимого сына она бросил ась ему на шею и заплакала".

"Бабушка пользовалась у нас огромным авторитетом, - вспоминает Е. А Нарышкина. - . Она справедливо имела репутацию женщины большого ума, но она не понимала и презирала все, что было похоже на восторженность и всякое внешнее проявление какого бы то ни было чувства. Так, я помню, как однажды на панихиде по одной молодой княгине, Голицыной, умершей 18-ти лет в первых родах, она заметила про одну даму, которая плакала навзрыд, что она была “bien provinciale de pleurer de cette facon”*".

Двоюродная тетка Л.Н. Толстого, фрейлина императорского двора графиня А.А. Толстая с осуждением ищет о поведении княгини Юрьевской, морганатической супруги Александра II, во время похорон императора: "Молодая Государыня (жена Александра III Е. Л) проявила трогательное внимание и уступила княгине Юрьевской место, чтобы та была ближе к гробу во время траурного шествия, но, поскольку княгиня Юрьевская стала дико кричать, ее увели придворные доктора.

Невозможно передать, какое впечатление произвели эти крики в торжественной тишине траурного шествия, и присутствующие были скорее скандализованы, чем тронуты столь вульгарным проявлением чувств. Во всяком случае, оно очень не соответствовало обстоятельствам".

*Очень провинциальна, плача подобным образом (фр).